Если накрывающее землю небо — однозначно идеалистический символ надежды, то сама земля — с одной стороны, знак неизбежной судьбы, с другой же, основа материальной жизни: грязь под ногами, плодородный гумус, строительный материал, неуничтожимый остаток, вещественная память. Тема земли универсальна, будучи при этом простой и конкретной как ком глины. Для молодых художников Андрея Кузькина и Хаима Сокола, убедительно заявивших о себе в ходе 1-ой Московской биеннале молодого искусства «Стой! Кто идет?», земля — прежде всего овеществленная память. Впрочем, этим сходство их авторского подхода к теме и заканчивается.
Работы Андрея Кузькина для проекта в Stella Art Foundation основываются на документации его перформансов. Другими словами, сами по себе являются формой материализованной памяти. Первый перформанс («Следы») был проведен в 2006 году в деревне Пустынь Ивановской области, когда художник застелил белой тканью часть соседского двора таким образом, что в течение недели его обитателям волей-неволей пришлось ее топтать. Теперь же, два года спустя, полотнище вместе с фотографиями людей, оставивших на нем свои следы, выглядит алтарем культа уходящей в вечность жизненной рутины. Второй перформанс («По кругу»), представленный видеопроекцией, был проведен этим летом в арт-лагере Веретьево. По только что залитой бетоном площадке Кузькин кружил до тех пор, пока был способен передвигать ноги в загустевающей массе. Аморфная материя в конце концов победила героя, но при этом герой навечно впечатал в нее кольцевую траекторию собственного движения.
«По кругу» по сравнению со «Следами» демонстрирует усиление персонально-символических акцентов. Анонимное действие сменяется авторским; хаотичная динамика — архетипической геометрией круга; «документальность» акции — четкой режиссурой; натуральный и нейтральный материал (земля-грязь) — искусственным и отчетливо экспрессивным (бетон). И если в первом случае земля «сама» оставляла следы (само-изображалась) на полотне, то во втором бетон засасывает автора-участника, придавая его следу скульптурную мемориальность.
Неизменно важным в этих работах Кузькина остается то, что художественная работа проделана ногами — частью тела, находящейся в постоянном контакте с землей. Но стоя на земле ногами, на небо человек может указать лишь с помощью руки. Именно указать, поскольку физический контакт невозможен. А указующий жест — уже фигура символическая, первичная форма языка, служащая формой сообщения другим людям (зрителям) об увиденном собственными глазами. Этот жест переводит акт индивидуального познания в акт межличностной коммуникации, а в случае искусства еще и в художественный прием. Именно такую смену прямого действия (физическое передвижение) на опосредованное, на художественный прием (жест-взгляд) производит в своих работах Хаим Сокол. Но при этом смотрит-указывает он не с земли на небо, а с неба на землю (творческим импульсом ему послужили виды, открывающиеся из иллюминатора самолета), благодаря чему и зрители вместе с ним перемещаются на позицию «божественного взгляда», стоящему на земле человеку доступную лишь в виде умозрения. Иначе говоря, в форме воспоминания или рефлексии.
Серия Сокола «Туда, не знаю куда» представляет собой набор «макетов», которые воспроизводят фрагменты земной поверхности — сделанные из ржавой жести и заключенные в пластиковые боксы. Ржа точит железо, возвращая его в состав земли. А разбросанные по ее поверхности убогие человеческие фигурки, домики и некрупный скарб освещаются по-вечернему скудным светом лампочек, укрепленных в пластиковых «небесах». Грустна эта вечерняя земля. Грустна как память, раз от разу теряющая детали общей картины до тех самых пор, пока та не обратиться в ничто. Как человеческая история, в конце концов доступная лишь взгляду археолога, который извлекает ее частицы из-под земли, чтобы реконструировать фрагменты ушедшего, наглядно воссоздать его в макетах. Но в отличие от археолога, возвра-щающее прошлое в настоящее, Хаим Сокол показывает прошлое именно как прошлое: как недостижимую географию и слабеющую память. Его убого «ржавеющая земля» выглядит пособником времени и смерти. Стирающих все следы. Даже те немногие, сохранить которые надеется другой участник проекта.
Владимир Левашов
