Николай Филатов в своем новом проекте показывает большое число модификаций формы спирали, выполненных в разном масштабе, цвете и материале, с использованием множественных фактур. Форма спирали привлекла Филатова именно своей емкостью, способностью вмещать многообразнейшее содержание — от самого пафосно-возвышенного до повседневно-фунционального. Эстетов от таких символических форм тошнит, а людей наивных и восторженных они доводят до благоговейного оцепенения. То есть в нынешнем визуальном искусстве спираль — абсолютный знак пошлости, и для того, чтобы переступить через жесткий вкусовой запрет, требуется либо невежество, либо большая смелость. Невежество от смелости отличить еще можно, но вот со спиралью дело обстоит гораздо сложнее — оттого что принципиально не известно, то ли ее форма безнадежно истощена хищнической культурной эксплуатацией, то ли по-прежнему способна вмещать в себя все новый символический ресурс.
Именно ценностная неопределенность этого знака стала для Николая Филатова художественным вызовом. В этом он — истинный сын своего времени, искусство которого неустанно ищет остаточный смысловой резерв в культурных отходах, хаосе коллективного бессознательного и экспрессии имперсональных масс информации, циркулирующих в разросшемся теле цивилизации. Все стертое от бесконечного употребления; вчера священное и «высокохудожественное», а сегодня ставшее расходным материалом дизайна, моды и масс-медиа. Более того: однажды (многократно) возвращавшееся из царства китча в зону искусства, чтобы затем стать уже вдвойне неактуальным и старомодным, выжатое до капли, калории, до последнего бита. Возможно, оно и есть самый благодатный материал искусства, ресурс свободы индивидуального художественного выражения. Того импульса, который исходит из простого, незаметного, заброшенного, никому не нужного, лишенного напряжения многочисленных посягательств, конкуренции за право обладания им в попытке создать художественное произведение.
Владимир Левашов
