В галерее Stella Art Foundation открылась выставка Юрия Аввакумова «ИГРЫ», которую знаменитый «бумажный архитектор», один из основателей и летописец движения, приурочил к своему пятидесятилетию. Она похожа на выборочную ретроспективу – здесь собраны объекты на тему традиционных игр.
Персональная выставка – самый изящный способ отметить юбилей архитектора. Одновременно праздник и отчет о проделанной работе. Новый замысел Юрия Аввакумова, однако, счастливо избегает даже намека на тяжеловесную каталожность, потому что он очень камерный и целиком посвящен играм. Это неудивительно – в прошлом году состоялась более масштабная ретроспектива, а с другой стороны – месяц назад одна из работ Аввакумова получила премию Людвига Гизе от LETTER Foundation, главную и единственную награду, врученную на 10-й Триеннале скульптуры в Феллбахе. Премировали объект «Форт Асперен», карточный домик, изображающий реальную голландскую крепость с таким же названием. Его хрупкая конструкция способна складываться и раскладываться благодаря тому, что все карты нанизаны на одну нитку.
Выбор престижной международной выставки подтолкнул знаменитого «бумажного архитектора» к тому, чтобы реализовать давний замысел – таким образом зрители получили ретроспективу «игрового жанра» в творчестве Аввакумова – небольшую и эфемерную, но от этого не менее увлекательную выставку ИГРЫ, которая объединяет несколько разных видов объектов, актуальных для автора и раньше вместе не собиравшихся.
Здесь имеются бронзовые «городки», больше всего подходящие под определение скульптуры благодаря своей тяжести и материалу. Своего рода ответ современного искусства греческому мальчику, играющему в свайку. Городки – тема относительно недавняя для Аввакумова, впервые она появилась в 1992 году в виде рисунка-проекта; потом несколько лет назад возникла огромная металлическая конструкция на «Арт-клязьме», по всем параметрам превышающая сооружение, доступное для разрушения битой, от этого неуязвимая и продолжающая до сих пор украшать пляж курорта «Пирогово». Сейчас городки складываются в развитый экспозиционный сюжет, который имеет начало – рисунок с проектом, середину, где четыре изображенных объекта овеществляются, собранные из бронзовых цилиндриков в городошные фигуры, и завершение – видеоролик с человеком в спортивном костюме, играющем в городки. Получается полный цикл – от замысла до действия.
Сам автор признается, что кино раскрывает парадоксальность традиционной российской игры, в которой кто-то сначала долго и бережно складывает хитроумную и ненадежную конструкцию, прилаживает части, добивается совершенства, а затем одним махом разбивает то, над чем только что колдовал, задерживая дыхание. Вообще у «игровой» темы Юрия Аввакумова есть лейтмотив и он определенно связан с разрушением и восстановлением чего-то очень хрупкого. Он выбирает такие игры, где по сюжету надо сначала аккуратно строить, а потом – одним махом ломать. И – то ли стремится преодолеть эту несправедливость, то ли просто размышляет на тему.
На выставке безусловно лидируют динамические карточные домики. Юрий Аввакумов изобрел их для конкурса «Кукольный дом», который проводился британским союзом архитекторов RIBA в 1982 году. Тогда 26-летний архитектор соединил хорошо известную игру в карточный дом с идеей, сформулированной в кинетическом объекте «Самовозводящийся дом» Вячеслава Колейчука, который значился консультантом отправленного на выставку проекта. «Дом» Колейчука был в своем 1969 году фантастической утопией на тему строительства в условиях крайнего севера – по привозе на место он должен был мгновенно разворачиваться в полный рост. Он вовсе не был рассчитан на реальность, однако нотки шестидесятнического пафоса в нем имелись. Разворачивание было взрывным – именно эту особенность позаимствовал Юрий Аввакумов. Применив ее к однозначно игрушечному и поэтому «кукольному» материалу – игральным картам. Первый, посланный в Англию домик держался на резинках и вылетал из своей коробки, по собственному признанию автора, «как чертик из табакерки». В этом было много динамики, однако такой объект сложно выставлять, потому что после того, как он один раз развернулся, сложить его обратно, чтобы продемонстрировать эффект второй раз, может только автор.
Поэтому Юрий Аввакумов доработал идею, заменив резинки нитками. Объекты потеряли часть взрывной энергии, обзаведясь взамен толикой меланхолической лиричности и – главное – они стали легко управляемыми, говоря по-современному интерактивными. Сложить и развернуть такую конструкцию может любой зритель, потянув за веревочку или покрутив за ручку. Усовершенствованное изобретение породило ряд объектов разнообразного устройства – один из которых и получил недавно премию в Германии. Несколько его сестер показано на московской юбилейной выставке: это башня-небоскреб, буква «H» из карт с золоченым обрезом – сделанная по заказу Hermes, стыдливая красная кабина с крутящимся рычагом как в колодце и затейливый «русский дом» из чернофонных «палехских» картинок.
Таким образом Юрий Аввакумов предлагает своим зрителям поиграть, но не так, как все привыкли. Получается игра на тему игры, плюс игра со смыслами нарисованного на картах – игры складываются в любимую автором матрешку, наслаиваются и перемешиваются с затейливой серьезностью. Никаких прямых аллюзий на картежничество нету вообще – а есть, может быть, воспоминание о детском карточном домике, воспетом в картине Зинаиды Серебряковой. Если посмотреть с этой стороны, то тоже очевидно смещение и смешивание смыслов: в обычной игре строение недолговечно и тем ранимее, чем сложнее. Это образ неуловимой мечты – построишь, тронешь – упадет. Нанизывая свои карты на нити, Аввакумов облегчает труд восстановления, усовершенствует мечту, изымая из нее неосуществимость. Надо ли говорить, что это главная тема утопии русского авангарда – придумать так, чтобы счастье было надежно, достижимо и управляемо. Чтобы до неба можно было догрести веслами, а электрическая лампочка освещала путь в будущее. Юрий Аввакумов, знаменитый знаток и собиратель этой утопии, абстрагирует ее смысл и вкладывает его в намеренно легкую форму – в такую, где она может успешно существовать. Даря таким образом новую жизнь авангардной утопии. Ведь что такое русский авангард, как не попытка удержать в целости карточный домик?
