Русское актуальное искусство в одном ряду с произведениями европейской классической живописи — такова концепция российско-австрийской выставки, которая открылась (18 мая) в венском Музее истории искусства.
Главные «персонажи» выставки — московские художники-концептуалисты Игорь Макаревич и Елена Елагина. Современная художественная критика величает их не иначе как «маститыми классиками актуального искусства». Действительно, этот творческий и, кстати, супружеский союз давно и широко известен и в России, и за рубежом. Работы Елагиной — Макаревича находятся в таких знаменитых хранилищах, как московская Третьяковская галерея и петербургский Русский музей, парижский Центр Жоржа Помпиду и Библиотека Конгресса США. Это рисунки и живопись, скульптура и всевозможные «многоуровневые пространственные арт-объекты», которые принято назвать инсталляциями.
На выставке в Вене, которая продлится четыре месяца, московским знаменитостям предложено отразить собственное отношение к коллекции Музея истории искусства. Диалог российских художников с европейской классикой XVI — XVII веков возникает сам собою, ведь работы Елагиной — Макаревича размещены рядом с творениями таких признанных гениев, как Питер Брейгель и Дюрер, Рембрандт и Франс Снейдерс! «Эти художники любимы нами с детства», — заметил Игорь Макаревич в разговоре с корреспондентом «Голоса России»:
«Более того, — продолжил художник, — когда возникла идея выставки в этом музее, выяснилось, что в нашем, условно говоря, авангардном творчестве просматриваются моменты связи с классическим искусством. Поэтому нетрудно было объединить, допустим, следующие произведения. Одно — это наша инсталляция, которая называется «Пага́н». Она включает в себя объекты конструктивистской «Башни» Владимира Татлина 1920-го года. А другое — знаменитая «Вавилонская башня» Питера Брейгеля, написанная в 1560-х годах. Оба произведения проистекают из одного сюжета о заблуждении человечества, о поиске земного рая и самодовольстве людей, которое было наказано, как известно из библейской истории Вавилона».
Еще одна пара: два «Ганимеда». Один — известная картина Рембрандта, изображающая похищение богами прекрасного мальчика. А рядом — «Ганимед» из Москвы и в облике... Пиноккио. Есть на выставке и фрагмент работы Игоря Макаревича «Исчезновение». Это фотофиксация накладывания и снятия с лица гипсовой маски. «Моя работа всегда мне казалась связанной с искусством старых немецких мастеров — с Дюрером, например, — поэтому она «легла» в их залы без всякого напряжения», — говорит Игорь Макаревич и продолжает: «Был, конечно, момент и некоторой опасности, что наши работы не состыкуются, что будут вываливаться из контекста. Однако ничего такого не произошло».
Дело в том, что этот замечательный музей повествует фундаментальную историю культуры, — рассказывает Игорь Макаревич. А мы привносим туда собственные истории. И вопрос заключался в том, как эти наши «истории», которые базируются на субъективных ощущениях художника нового времени, раскрепощенного в своем мышлении, найдут диалог с фундаментальным мышлением классического искусства, которое так величественно молчит в своих золоченых рамах. Но произошло чудо, редкое в судьбе художника: диалог стал реальностью. Произведения, не прошедшие экзамена времени, помещены в сокровищницу, в эту святая святых, и классика их не отторгла. Более того: наши работы, может быть, даже оттенили великие произведения и, предлагая другой ракурс зрения, заставят посетителей венского музея более остро переживать само классическое искусство.
Московские художники уверены, что найдут понимание у посетителей выставки в Вене. Ведь «язык современного российского искусства — тот же, что у современного европейского», говорят они и особо подчеркивают: «Этот проект — не о том, что нас отделяет от остального мира, а о том, что связывает с ним».
