«Круг героев» классика отечественного искусства демонстрируют в внутри античной коллекции знаменитого музея — рядом с изображениями кентавров, сфинксов, статуями языческих богов, бюстами цезарей и многочисленных неизвестных.
Работы Бориса Орлова с разным успехом осваивают музейное пространство: от Жукова-Верлизария, который выглядит так, будто он десятилетиями стоял и стоять будет в зале с римскими бюстами, до Икара, рискованно вторгающегося в слегка разбавленную мозаикой белую античность самолетика. Высокий античный слог подхватывают и тут же опускают роскошные бронзовые бюсты и гигантские орденские колодки с редуцированными головками. Возвышающий обман древних мифов бьется о жесткую правду музейной истории, в которой победители и побежденные, праведники и тираны стоят в одном ряду, как в ироничной графике «Аллеи героев» Орлова.
Почти через сто лет после объявленного разрыва с традицией, требований сбросить веками накопленный балласт, появления музеев нового типа, работающих исключительно с живыми художниками, потребовалось восстановить связь времен. Художественно-исторический музей Вены оказался в авангарде: по разным залам расставлено-развешано множество работ. Для художника оказаться рядом с великими, сравнить свои произведения с теми, что прошли многократный отбор (современников, времени, исследователей разных веков, нынешних кураторов) лестно, но и опасно. Большей части подселенцев удается вставить свое слово на контрасте: что графика Лузера старинным картинам, что считанная с картин на перфорированную ленту музыка Брейгелю? Орлов исключение, он принадлежит другой традиции и от классиков оказывается на критически близком расстоянии — его и в художественной школе учили лепить-рисовать на их благородных, пусть и затертых до дыр примерах, и любимые — героико-патетические — темы у них общие, и понимают жители империй друг друга с полувзгляда. Вот и встают в ряды героев былых времен современные персонажи.
История повторяется — без признаков фарса, рифмы складываются без напряжения: был или не был отравлен императором полководец Велизарий, а правителям всегда свойственно ревновать, народу — свергать вчерашних кумиров, смешивать их незапятнанные имена с грязью, спустя годы, иногда века — извлекать из запасников и использовать вновь. Безжалостно к мифам и время. Даже мраморное изображение не гарантия сохранности блистательного образа — в лучшем случае отколют нос. Орлов произвел все операции над своим Жуковым-Велизарием сам — и расколол его, и собрал снова, скрепив обручами, как делают это обычно с бочками. Получился герой слегка бывший в употреблении, но ведь по-другому не бывает. «Круг героев» для скульптора понятие не внешнее — закаленный многолетним сопротивлением системе, он сам встает в их ряды: у современного гладиатора-хоккеиста на доспехах надпись «Орлов».
Плохо вписанным в мировой контекст отечественным художникам сотрудничество Stella Art Foundation со всемирно известным музеем и куратором Борисом Маннером — редкая возможность показать работы в серьезном месте, рядом с заслуженными шедеврами. Тем более что наши музеи мировой тренд не осваивают — кроме небольшой выставки, сделанной куратором Екатериной Деготь в Третьяковской галерее, вспомнить нечего. Изъятые из привычного окружения произведения и звучат по-другому, и демонстрируют масштаб творца. Вот только жаль, что многолетние титанические усилия критика и теоретика искусства Евгения Барабанова и самого Орлова выписаться из рядов соцартистов пока не увенчались успехом. Без испытанных клише и идеологических приправ российское искусство пока не усваивается, а эффектная ассоциация соц-арта с поп-артом объясняет многое. Кроме самого искусства.
