Повторять, что безнадежно устарел принцип национального представительства, соблюдающийся по сию пору на Венецианской биеннале, основанной в 1890-х, когда он был вполне актуален, неловко: это общее место. Говорить, что «Золотой лев» за лучший национальный павильон, который вручат на торжественной церемонии открытия 4 июня, ничего не значит, тоже банально. Выяснять, совпадает ли национальность художника с «национальностью» павильона, которым каждое приличное государство поспешило обзавестись еще до начала Первой или хотя бы в промежутке между мировыми войнами, так что приличным государствам, появившимся в их результате, места в Джардини-Пуббличи не хватило, и они теперь вынуждены снимать палаццо по всему городу, в условиях глобализации просто нелепо.
Приличные государства сами теперь пересматривают национальные принципы. За Данию, например, выступает международная сборная художников, в составе которой только двое датчан, остальные — со всего света, от Аргентины до Палестины. И в проекте «Speech Matters» они размышляют не о языковых различиях, а о свободе слова, уже не раз приводившей Датское королевство к конфликту со всем исламским миром. За Норвегию выступает международная сборная ученых: сбежав из «нордического» павильона в Джардини в Венецианскую академию наук, Норвежское королевство вместо выставки предлагает программу лекций о проблемах миграции, интернационализма и объединенной Европы, вдохновленных идеей нансеновского паспорта, первый лектор — француз алжирского происхождения, философ-марксист Жак Рансьер. США и Польша и вовсе демонстрируют что-то вроде национального покаяния. Американцев представляет знаменитый пуэрториканский дуэт Аллора и Кальсадилья: критически настроенные арт-партизаны из Сан-Хуана пригонят ко входу в палладианский особнячок США в Джардини настоящий танк, а внутри устроят перформанс с участием профессиональных гимнастов и музыкального инструмента, представляющего собой гибрид органа и банкомата. Поляки же представят в своем павильоне знаменитую израильтянку Яэль Бартану с видео «...и Европа остолбенеет», касающимся таких приятных тем, как польский антисемитизм и национализм. И, наверное, многие остолбенеют вместе с Европой.
Тем не менее главная выставка биеннале названа «ILLUMInations». И пусть ее куратор Биче Куригер предлагает множество культурологических аллюзий к этому слову — от средневековых иллюминованных манускриптов до «озарений» Артюра Рембо и Вальтера Беньямина,— из самого названия совершенно очевидно, что в центре проекта две темы: во-первых, свет как метафора и художественная проблема и, во-вторых, национальный вопрос. Биче Куригер не входит в компанию модных кураторов-халтурщиков, разъезжающих с биеннале на биеннале с одним и тем же набором модных идей и модных художников, а потому ее проект уже охаяли все подряд. Например, за то, что она, почти 20 лет работающая в одном из лучших музеев Европы, цюрихском Кунстхаусе, собирается выставить рядом с творениями современных художников полотна Тинторетто из Галереи Академии и базилики Сан-Джорджо Маджоре. Хотя чье имя, как не имя Тинторетто, приходит на ум (надо полагать, и деятелям contemporary art тоже), когда речь идет о свете. Выбор участников основного проекта тоже почему-то подвергнут осмеянию, хотя Биче Куригер, основательнице и редактору Parkett, одного из лучших в мире журналов по современному искусству, который всегда делается в сотрудничестве с художниками, все же можно доверять. И похоже, поставленный в ее проекте ребром национальный вопрос не сошел с повестки дня.
Во всяком случае, перечень национальных павильонов нынешней биеннале невольно наводит на мысль о возвращении национальных идей, рожденных в эпоху романтизма или связанных с нею генетически, таких как панславизм или панарабизм. Знатоки пророчат, что на этот раз не следует пропускать павильоны восточноевропейских, балканских и мусульманских стран. Среди последних — и Египет с выставкой убитого на площади Тахрир молодого художника и музыканта Ахмеда Басиони, и дебютанты, Саудовская Аравия и Ирак (в 1976-м Ирак единственный раз участвовал в биеннале с архаичной на тот момент выставкой модернизма).
Однако Венецианская биеннале тем и хороша, что наряду с горячими новостями там можно ознакомиться и с чем-то из хрестоматии. Многие страны по старинке везут в Венецию национальных звезд: Франция — Кристиана Болтански, Швейцария — Томаса Хиршхорна, Турция — Айше Эркмен, Израиль — Сигалит Ландау, Германия — покойного режиссера-авангардиста Кристофа Шлингензифа. В том же направлении выступила и Россия, выбрав звездного куратора и звездных представителей: выставку Андрея Монастырского и группы «Коллективные действия» делает Борис Гройс.
Надо сказать, в России, с ее представлениями о национальном вопросе, законсервировавшимися где-то на уровне идеологов времен Александра III, Венецианскую биеннале, похоже, все еще воспринимают как род олимпиады и всячески стараются победить — если не качеством, так количеством. В этом году число русских выставок, включенных и не включенных в параллельную программу, бьет все рекорды. Тут и Эрмитаж с архивом покойного Дмитрия Александровича Пригова, который семья передала в фонд будущего музея современного искусства Hermitage 20/21. И ММСИ с грамотным проектом про матерей Беслана грамотной, учившейся фотографии в Folkwangschule художницы Анастасии Хорошиловой. И даже Cyland MediaLab, дочернее предприятие петербургского филиала ГЦСИ, с выставкой петербургских медиа-артистов «Мы здесь».
Много русских участвует и в параллельных международных проектах (чего не скажешь об основном, куда попала лишь Анна Титова). Кураторы выставки «Glasstress 2011» — наряду с Яном Фабром, Барбарой Блум, Захой Хадид и Юпом ван Лисхаутом — пригласили поработать с муранским стеклом Олега Кулика, Анатолия Журавлева, группу Recycle и Константина Худякова. В выставке «Один из тысячи способов победить энтропию», которую организует лондонский Институт Курто и курируют Александр Пономарев и Надим Самман, вместе с Хансом Оп де Беком, Адрьяном Гение и Реити Курокавой над собственной инсталляцией работает и русский куратор. В Венецию привозят также два экспортных отечественных продукта, которых не видели в России. В Скуола Гранде ди Сан-Рокко среди полотен Тинторетто покажут «Вечерню Богородицы» Олега Кулика — видеоинсталляцию по мотивам его монтевердиевской постановки в парижском театре Шатле. А только что отреставрированный палаццо Тре Очи на острове Джудекка оккупирует «Модерникон» — выставка русских художников, сделанная в Турине Франческо Бонами по заказу московского фонда «Виктория» и туринского Sandretto Re Rebaudengo, которую отечественные критики единогласно признали едва ли не лучшим проектом прошлого года.
Впрочем, предсказывать, что окажется самым интересным на Венецианской биеннале,— дело неблагодарное. Возможно, панарабская выставка в пространстве Магадзини дель Зале, отреставрированном Ренцо Пьяно. Может быть, персоналки Ансельма Кифера там же и Эмилио Ведовы по соседству, в мастерской художника — обе по заказу фонда Ведовы курирует Джермано Челант. Или челантовский же проект для обосновавшегося в Ка Корнер делла Реджина фонда Prada. Или же выставка молодых художников, попавших в поле зрения новой международной премии киевского Pinchuk Art Centre, во дворце Пападополи. А скорее всего, лучшей окажется не включенная ни в какие программы выставка, спрятавшаяся в каком-то забытом богом и историками архитектуры палаццо.
