Выставка, что открылась в понедельник в фонде Stella Art на Мытной улице, останется в истории прежде всего потому, что во время вернисажа зал протаранила машина — джип Volvo. Врезалась в стекло, вкатилась в помещение, помяла скульптуру и остановилась аккурат у офиса сотрудников фонда. По счастливой случайности, никто не пострадал. Такой инцидент. Эффектный, конечно, но глупый и бездарный. Жаль, что помнить будут его, а не выставку. А она просто великолепна.
Андрей Кузькин выбрал некогда стратегию вопрошателя бытия по последним вопросам. Он похож на флагелланта: истязает себя, выматывает душу ради обретения той самой истины, которая безусловна и ревизии не подлежит. Сейчас обратился к теме происхождения человеков из первородных материалов, хлеба и глины. В зале Stella Art поселились три гигантских большеголовых, неуклюжих, но очень доверчивых и беззащитных существа. Мужеского пола. Они странно изгибаются, мучительно пробуют двигаться в пространстве. Словно родились только что, и навыки координации им предстоит обрести. Скульптуры сделаны по уникальному авторскому рецепту: металлический каркас обмотан сеткой и на нее нанесен слой теста, рецепт которого художник Кузькин вычитал на сайте kriminala.net. За основу берется то, что в просторечии называется тюря: пища богов и уголовников — хлеб с солью, разведенный водой. Чтобы из тюри сделать строительный материал, ее смешивают с клеем. Фактура выходит удивительная: пористая, складчатая, мятая, с глубокими тенями, совершенно рукотворная. В самом деле получаются такие адамы, вылепленные из первородной глины. Они тычутся в пространстве, маются, пытаясь понять себя, самоутвердиться. Очень мощная трагическая пластика, ассоциирующаяся у меня с работами великих немецких экспрессионистов и великих аниматоров, работающих с пластилином. На все скульптуры у художника ушло более 1200 буханок черного хлеба. Фигуры нужно воспринимать в движении: каждый ракурс — новая эмоция. Контакт и доверие удивительны сегодня, в наше недоверчивое и лицемерное время.
На отдельной полочке сидят и стоят еще 13 махоньких, таких же неуклюжих, живых и честных хлебных адамчиков. Они тоже пробуют свою силу сопротивления пространству.
Во время вернисажа Кузькин висел в гамаке под потолком в позе эмбриона — такой же голый и простодушный, как его герои. Сам художник говорит так: «...я среди них, один из них, ощущающий эту энергию разрушения и одновременно энергию взлета». Совершенное совпадение.
