В Stella Art Foundation в Скарятинском переулке открылась выставка Алены Кирцовой «Север». Северным сиянием в коллажах, ассамбляжах и живописи любовалась Анна Толстова.
Алена Кирцова училась у легендарного Василия Ситникова, художника-персонажа, про которого рассказывали всякие небылицы, но вот что в него вселился дух Михаила Матюшина — такого не говорили. Между тем работы Алены Кирцовой, формальным аристократизмом родственные не столько второму, сколько первому авангарду, выглядят, как будто школа Матюшина живее всех живых.
Прошлая ее выставка в Stella Art Foundation так и называлась «Справочник по цвету» в честь фундаментального матюшинского труда, изданного в начале 1930-х. В нынешнем проекте тоже имеется несколько полосчатых картин, словно бы оставшихся от той экспозиции с разыгранными по матюшинским таблицам цветовыми гаммами. И висящая при входе манифестом абстракция «Белое море. Водораздел» напоминает теоретика и практика «расширенного зрения» взвихренными диагоналями и почти музыкальными сочетаниями цветных клиньев. Да и пейзажные ассамбляжи с упрятанными в ящички-шкатулки камнями, головешками, ракушками, обломками сосновой коры и осколками стекла, наверное, понравились бы основателю «органической» школы, который и сам собирал найденную в природе «скульптуру» из замысловатых сучков и коряг.
Ассамбляжи называются как-нибудь культурно-географически — «Ферапонтово» или «Игарка», предлагая зрителю вчитывать в эти по-северному аскетичные «материальные подборы» разные смыслы, которые рождает слово «север»: от подвижничества Русской Фиваиды до лагерных страстей и геологической романтики.
Тема северного ландшафта с низким горизонтом, высоким небом и скудной растительностью разрабатывается в изысканных коллажах, где обрывки газет и клочья пакли тянутся облаками над гладью фольги, и в столь же изысканной живописи. Пять вывешенных рядком сильно вытянутых в длину холстов демонстрируют, как вполне реалистический пейзаж с легкими белыми облачками над каменистой, поросшей лишайником и травами равниной шаг за шагом абстрагируется, сводится к полосам цвета, теплым на первом плане и холодным вдали, как и положено в классицистических схемах, и в конце концов превращается в двухцветную композицию с темным низом и светлым верхом. Картина в духе Олега Васильева постепенно становится картиной в духе Марка Ротко, как если бы кто-то запустил процесс творения вспять и земля, уже покрывшаяся было зеленью, травой, сеющей семя, и деревом плодовитым, опять вернулась к состоянию, когда свет только-только отделен от тьмы.
Видно, что глаз художницы, родившейся на острове Шпицберген, особо чувствителен к этой наспех прикрытой лишайниками и облаками первозданной наготе Севера. И еще видно, что ее так называемый минимализм сугубо органической и вовсе не западнической, а почвеннической, русско-авангардной этиологии. Конечно, вместо звучного матюшинского колорита здесь колорит приглушенный и сдержанный, вместо «расширенного смотрения», когда после должной тренировки ощущаешь себя в центре мироздания и буквально начинаешь видеть затылком, здесь смотрение широкоугольное — вдаль и вдоль горизонта, но все же не на 360?. Однако в этом понимании естественного, природно-космического происхождения абстракции положительно есть нечто от Михаила Матюшина, дело которого, оказывается, живет и побеждает.
