«Лента.ру»: Как в этом сезоне проходил выбор куратора, художника?
Стелла Кесаева: Это всегда трудный выбор. Как только заканчивается одна биеннале, сразу начинаю думать о следующей. Но поскольку никогда Россию в Венеции не представляла женщина, мы решили остановиться на Ирине Наховой, мастере тотальных инсталляций, во многом единственной у нас в стране. Она предложила куратора, захотела работать с Маргаритой Тупицыной. Я считаю, что это очень правильный выбор. Так у нас создалась женская команда в этом году.
Это не вполне типичная ситуация — когда художник выбирает куратора.
Я всегда исхожу из того, что художнику должно быть комфортно работать с куратором. Потому что иначе, если возникнет конфликт интересов, выставки не получится. У меня биеннальный опыт уже шесть лет, и я могу с уверенность сказать, что иначе нельзя. Нужна договоренность между комиссаром, куратором, художником. Не так, что я хочу куратора такого, а ты, художник, будешь работать с тем, кого я назначу. Нет. Только из согласованности может получиться хороший результат.
Для вас фигура художника Наховой когда возникла и в связи с чем?
Ирину Нахову я узнала, когда начала заниматься московским концептуализмом, и ее работы произвели на меня сильное впечатление. Ее инсталляции «Душ», «Пальто» и многие другие бесподобны! Они считываются сразу, понятны абсолютно всем. И вообще она — неординарная личность со своим удивительным миром, в котором живет.
Как обсуждался проект павильона?
Когда мы в июле пригласили Ирину, то сразу попросили сделать несколько предложений по проекту. Из них мы и выбирали, обсуждали. Проект называется «Зеленый павильон». Что будет внутри, не могу вам сейчас рассказать, потому что каждый художник всегда старается немножко посекретничать, сохранить некую тайну до открытия. Почему «Зеленый павильон»? Потому что мы решили перекрасить павильон в его оригинальный зеленый цвет. Такой, каким его задумывал Щусев. И какой он был во время открытия в 1914 году. С балюстрадами, с вензелями. Как шкатулка. Мы столкнулись со многими преградами бюрократическими, потому что нельзя было просто перекрасить в зеленый цвет, нам запретили власти Венеции. Пришлось сделать фальш-стены по всем фасадам. В общем, огромная работа.
Внутри будет тотальная инсталляция?
Да. Каждая комната представит отдельные этапы творчества Наховой. Те проекты, которые жили в ее голове, но которые она еще не делала.
Сегодня вас называют главным пропагандистом русского концептуализма в мире. Но деятельность вашего фонда и личной коллекции начиналась с фотографии и поп-арта, более популярных направлений в искусстве. Как вас заинтересовал концептуализм?
В Москве мы сначала сделали выставку Уорхола, Баскии и Вессельмана, чтобы заявить о себе. По мере того как я вливалась в столичную арт-жизнь, знакомилась с русскими художниками, ходила по галереям, я поняла, что мне нравится именно это направление. Потому что оно заставляет думать. И русские концептуалисты не похожи ни на кого, они уникальны.
Мне это все очень нравится! Это огромная ответственность, когда ты представляешь Россию; огромная моральная и материальная, конечно, нагрузка. Если Министерство культуры РФ выделяет недостаточно средств, то хочется соответствовать международному уровню и не ударить в грязь лицом. Мы вкладываем дополнительно свои деньги. И это непрерывный труд. Сотрудники отработали и ушли. А я постоянно думаю обо всем, процесс не прекращается. Болею — думаю, с детьми занимаюсь — думаю об этом. И никуда от этого не денешься.
Кажется, в прошлом году глава минкультуры был достаточно скептически настроен на открытии павильона?
Нет. Мединский пришел к нам в павильон, и ему очень все понравилось. Он вообще скептически относится к современному искусству. Просто человеку неподготовленному нужно правильно преподнести и объяснить, что означает то, что он видит вокруг. И когда мы ему объяснили, что означает вся эта инсталляция, он был в восторге от идеи. Концептуальное искусство нельзя валить в одну кучу, нужно выставлять его очень тактично, размеренно, и маленькими порциями, как это делают, например, в МоМА в Нью-Йорке.
Я благодарна, что министр поддержал выделение в 2013 году большой суммы денег на дорогостоящий проект «Даная» Вадима Захарова. Тогда впервые на павильон России было потрачено порядка 24 миллиона рублей государственных средств.
Сегодня, когда уже все, кажется, определено, думали, какого художника было бы хорошо представить на следующей биеннале?
Нет-нет (смеется). Можно меня не спрашивать, потому что я не хочу про это думать. Пускай следующий комиссар об этом подумает.
Как вы считаете, после концептуализма, появилось ли еще какое-то направление, которое займет место в истории искусства?
Честно? Думаю — нет. Мне кажется, что это самое главное направление после Малевича и русского авангарда. И так же, как авангард, оно войдет и в историю России.
