Проект «Оковы славы» можно расценивать как заговор профессионалов. В прошлом году на Конкурсе Чайковского музыкальные критики учредили свой приз и вручили его 25-летнему пианисту и композитору Александру Лубянцеву, не прошедшему в финальный тур.
Сейчас арт-критик и меломан Сергей Хачатуров собрал выставку, формально посвященную неформальному лауреату. Она иллюстрирует две важные истины. Во-первых, значимость экспертного суждения. Во-вторых, органическое родство экспериментальных форм в искусстве и традиционной культуры — естественно, в определенных, сугубо конвенциональных случаях.
Заголовок «Оковы славы» намекает и на обреченность прославившегося человека на превращение чуть ли не в поп-звезду. Положим, Лубянцев еще не стал Денисом Мацуевым, но выставку уже смотрели Михаил Плетнев и Владимир Спиваков.
Видеозапись репетиции концерта Лубянцева на вернисаже (снимала Юлия Овчинникова) — композиционный и смысловой центр выставки. Графику, фотографии, объекты и инсталляции шести художников предлагается рассматривать под музыку Шопена, Листа, Прокофьева и самого Лубянцева. При всей неожиданной трепетности работ неявный диссонанс чувствуется — слишком разная ментальность у героя и авторов.
Хотя в фотосерии Игоря Мухина «Лубянцев» пианист, во время концертов похожий на петербургского декадента, и предстает то в китайских резиновых шлепанцах, то с выбитым зубом (было дело на гастролях в Петрозаводске), все равно лицом выдает внутреннюю возвышенность. Наталья Краевская в работе «Властелин колец» пытается превратить музыканта во Фродо из эпопеи Толкиена — формально успешно, но по сути безрезультатно. Мэтр российского современного искусства Сергей Шутов знает, что главное у пианиста, его видеоинсталляция «Клавиатура» — это пальцы, беззвучно бегающие по клавишам, мультиплицированные на нескольких экранах. Максим Русаков создал своего рода алтарь Музыке. Деревянный объект «Очередной марш» — божественная лестница в небо с черно-белыми ступенями-клавишами.
Ни цинизма, ни даже иронии (за исключением фрейдистского цикла Марины Беловой и Алексея Политова, спутавших экстаз исполнителя с оргазмом) на этой выставке современного искусства нет. Она спорная, заставляет подумать о совместимости консерватории и галереи, готовности классического музыканта поиграть с имиджами и подыграть арт-сообществу. Об особенностях куратора Хачатурова — эстетствующего искусствоведа и знатока contemporary art. Она могла бы называться «Кандалы интерпретаций», такие мягкие кандалы.
